ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО
АНТИОХА ДМИТРИЕВИЧА КАНТЕМИРА
Се князь изображен Молдавский Кантемир,
Что первый был отцом российских сатир,
Которы в едкости Боаловым равнялись
И коих остротой читатели пленялись.
Но только ль что в стихах он разумом блистал?
Не меньше он и тем хвалы достоин стал,
Что дух в нём мудрого министра находился:
И весь британский двор политике его дивился.
Надпись к портрету князю
Антиоху Димитриевичу Кантемиру
И. И. Дмитриев, 1777
Антиох Дмитриевич Кантемир родился 10 (21) сентября 1708 г. в Константинополе. По происхождению князь, широко и разносторонне образованный человек, русский поэт-сатирик, писатель, переводчик, выдающийся дипломат своего времени, известный деятель раннего русского Просвещения. Наиболее крупный русский поэт силлабической эпохи (до реформы Тредиаковского -- Ломоносова).
Младший сын молдавского господаря, известного ученого-энциклопедиста, писателя и историка, автора знаменитой «Оттоманской империи» князя Дмитрия Константиновича Кантемира и Кассандры Кантакузен. По матери он потомок византийских императоров.
В отличие от своего отца, князя Константина, отец Антиоха, князь Дмитрий, всецело посвятил себя мирной деятельности, не оправдывая воинственной своей фамилии (Кантемир означает либо родственник Тимура -- предки Кантемира признавали своим родоначальником самого Тамерлана, -- либо кровь-железо; в любом случае татарское происхождение фамилии Кантемир, несомненно).
Отец писателя Дмитрий Константинович во время войны России с Турцией заключил союз с Петром I, стремясь освободить свою страну от турецкого ига. Но Прутский поход 1711 года был неудачным, вследствие чего семья навсегда оставила солнечную Молдавию и переехала в Россию. Первое время после переселения в Россию, семья Кантемира жила в Харькове, а затем в курских и украинских поместьях, пожалованных Д. Кантемиру Петром I. В 1713 году старый князь переезжает с семьей в Москву. В 1719 году по приглашению царя Дмитрий Кантемир переселился в Петербург, и вслед за ним туда переезжает вскоре и вся его семья.
Стремясь втянуть Кантемира-отца в государственную деятельность, Петр I давал ему всевозможные поручения, а в 1721 году назначил членом Сената. И в доме отца и за пределами дома молодой Антиох Кантемир становится невольным наблюдателем придворной жизни. Образы сановных лиц, фаворитов и временщиков, которые позднее появятся в сатирах Кантемира, были живыми впечатлениями его юношеских лет. Антиох Кантемир получил блестящее разностороннее домашнее образование. Биографы Антиоха Дмитриевича упоминают о том, что он проходил обучение в Заиконоспасском училище, оговариваясь при этом, что ни дата поступления, ни срок пребывания в нем А. Кантемира неизвестны. Систематическое его обучение в Московской Славяно-греко-латинской академии может быть поставлено под сомнение, однако близкие связи его с академией, ее наставниками и учащимися вполне реальны. Известно, например, что в 1718 году, в возрасте десяти лет, Антиох Кантемир публично выступал в названной академии с похвальным словом Димитрию Фессалоникийскому, которое было произнесено им на греческом языке; а в возрасте 18 лет был избран в Академию Наук.
В 1722 году Дмитрий Кантемир, большой знаток жизни и быта восточных народов и восточных языков, сопровождает Петра I в знаменитый Персидский поход. Вместе с ними в этом походе принимал участие и 14-летний Антиох Кантемир.
Отзвуки впечатлений, вынесенных из длившегося около года Персидского похода, можно найти в ряде произведений А. Кантемира (первая редакция III сатиры, написанной на французском языке и посвященной г-же д'Эгийон мадригал и др.).
Отец в духовном завещании отказал все свое имущество тому из своих сыновей, который проявит наибольшее расположение к научным занятиям, причём он имел в виду именно Антиоха, «в уме и науках от всех лучшего». Из четырех сыновей Д. Кантемира младший, Антиох, отличался наибольшими стремлениями и способностями к образованию. Антиох Дмитриевич прекрасно знал древние и современные иностранные языки (итальянский, греческий, латинский, английский и французский); античную, итальянскую, французскую, английскую и испанскую литературу. Его обширные знания поражали современников. Разносторонность Кантемира проявлялась в его интересе не только к гуманитарным наукам, искусству, музыке, но и к естественным циклу наук. В прошении, написанном 25 мая 1724 года на имя Петра I, 16-летний Антиох Кантемир перечислял науки, к которым он «имел немалую охоту» (история древняя и новая, география, юриспруденция, дисциплины, относящиеся к «стату политическому», математические науки и живопись), и для изучения их просил отпустить его в «окрестные государства». В этом юношеском заявлении Антиоха в полной мере отразилась твердость его характера, его непреодолимое стремление к образованию.
В связи с осуществлением начальных мероприятий Петра I по организации Академии наук в Петербурге у Кантемира появляется возможность усовершенствовать свое образование и без выезда за границу. Он проходит в Петербурге (1724--1725) недолговременный срок обучения. У профессора Бернулли берет он уроки математики, у Бильфингера -- физики, у Байера -- истории, у Гросса -- нравственной философии.
Еще до окончания своего обучения в Академии наук Антиох Кантемир поступает на военную службу, в лейб-гвардии Преображенский полк. В течение трех лет служит в звании нижнего чина и только в 1728 году получает первый офицерский чин -- поручика.
В открывшейся в 1725 г. Академии наук в Петербурге Кантемир слушал лекции по математике и физике. Его увлечение философией сказалось в переводе им на русский язык научно-популярного трактата французского писателя и ученого Фонтенеля «Разговоры о множестве миров», «богопротивной атеистической книжицы», как называли ее церковники, в которой защищалась гелиоцентрическая теория. Перевод был сделан в 1730 г. и передан Кантемиром перед отъездом за границу в Академию наук, но напечатан был только в 1740 г., а в 1756 г. - запрещен Синодом. Философские интересы Кантемира проявились и в более поздний период, когда в 1742 г. он написал оригинальный философский трактат «Письма о природе и человеке». Плеханов, рассматривая этот трактат в «Истории русской общественной мысли», признает заслуги Кантемира в постановке вопросов, которые будут «занимать русских просветителей до Чернышевского и Добролюбова включительно».
Начало литературной деятельности Кантемира относится ко второй половине 20-х годов: в это время он сочиняет не дошедшие до нас любовные песни, которые пользовались большой популярностью. Позднее Кантемир с осуждением отзывался о своих ранних опытах, считая, что его призвание - писать не любовные, а сатирические стихи.
Начало литературной деятельности Антиоха Кантемира проходит под непосредственным руководством Ивана Ильинского. Первый печатный «трудок» Антиоха Дмитриевича «Симфония на Псалтырь», о котором в авторском предисловии сказано, что он «сочинился аки бы сам собой за частое в священных псалмопениях упражнение», представляет собою свод стихов из псалмов Давида, расположенных в азбучно-тематическом порядке. Написанная в 1726 и изданная в 1727 году «Симфония на Псалтырь» к поэтическому творчеству Кантемира имеет самое непосредственное отношение, так как для своего времени Псалтырь была не только «богодухновенной», но и поэтической книгой. «Симфония на Псалтырь» -- первое печатное произведение Антиоха Кантемира, но не первый литературный труд его вообще, что подтверждается авторизованной рукописью мало известного перевода Антиоха Кантемира под названием «Господина философа Константина Манассиса Синопсис историческая», датированного 1725 годом. Хронику Манассии Кантемир переводил с латинского текста и только впоследствии, обратившись к греческому оригиналу, внес небольшие исправления в свой перевод. Язык этого перевода назван Кантемиром «славено-российским», и в переводе действительно господствуют морфологические и синтаксические нормы церковнославянского языка, чего нельзя сказать ни об одном из других произведений Кантемира.
К 1726--1728 годам следует отнести и работу А. Кантемира над переводом на русский язык четырех сатир Буало и написание оригинальных стихотворений «О жизни спокойной» и «На Зоила».
Ранние переводы А. Кантемира и его любовная лирика были лишь подготовительным этапом в творчестве поэта, первой пробой сил, выработкой языка и стиля, манеры изложения, собственного способа видения мира.
С 1729 года начинается период творческой зрелости поэта, когда он вполне сознательно сосредоточивает свое внимание почти исключительно на сатире и свое литературное творчество подчиняет воспитательным задачам. «Все, что я пишу, пишу по должности гражданина, отбивая все, что согражданам моим вредно быть может», - заявлял он. Осознание писательского дела как дела высокого, гражданско-патриотического стало, начиная с Кантемира, в России традицией, подготовленной историей предшествующей древнерусской культуры и письменности. В личности и творчестве Кантемира нашел отражение процесс отмирания старой средневеково-схоластической традиции.
Кантемир в своем творчестве осознает себя поэтом-гражданином. Как активный политический деятель, писатель-просветитель, он не может остаться в стороне, видя недостатки и пороки общества:
Одним словом, в сатирах хочу состарети,
А не писать мне нельзя: не могу стерпети.
(IV сатира, I ред.)
Первая сатира Кантемира «На хулящих учения. К уму своему» была написана в 1729 г. и, распространенная в списках, получила горячую поддержку со стороны Феофана Прокоповича.
Кантемир принимал участие в событиях, приведших к воцарению императрицы Анны Иоанновны. Но сторонники петровских преобразований вскоре разочаровались в её правлении: дело Петра продвигалось медленно, а в стране царил режим бироновщины.
Когда зашла речь о предоставлении политических прав дворянству, Кантемир решительно высказался за сохранение государственного строя, установленного Петром Великим. После смерти Петра I реакция пыталась помешать движению России по пути прогресса и просвещения. Желая активно вступиться за дело Петра, Антиох Кантемир примыкает к созданной Феофаном Прокоповичем «ученой дружине». Вместе со сподвижниками Петра он выступает против «затейки верховников», стремящихся в своих интересах ограничить власть императрицы Анны Иоанновны. Дружба с Феофаном Прокоповичем, его знания, ум и опыт оказали большое влияние на политическое и литературное развитие Кантемира. Феофан Прокопович следит за развитием творчества Кантемира, поощряет его, советует ему быть стойким и продолжать бичевать «нелюбящих ученой дружины». В литературном плане влияние Феофана Прокоповича сказалось в усовершенствовании техники силлабического стиха, в подчеркнутом влиянии к рифме, что не замедлило сказаться в сатирах Кантемира. В придворных кругах подозрительно относились к Антиоху Кантемиру. Ему было отказано в возможности получить в 1731 г. пост президента Академии наук, хотя трудно было найти более подходящую кандидатуру. Очевидно, именно литературная деятельность Кантемира-сатирика пришлась не ко двору. Кантемир не раз писал о трудности избранного им пути:
Есть о чем писать, - была б лишь к тому охота,
Было б кому работать - без конца работа!
А лучше век не писать, чем писать сатиру,
Что приводит в ненависть меня всему миру!
«О опасности сатирических сочинений. К музе своей» (четвертая сатира), которая явилась своеобразным эстетическим кодексом автора. Там же он спрашивает Музу, не пора ли им перестать писать сатиры? Музо! не пора ли слог отменить твой грубый И сатир уж не писать? Многим те не любы, И ворчит уж не один, что, где нет мне дела, Там мешаюсь и кажу себя чресчур смела. Дальнейшие рассуждения Кантемира приводят его к мысли о том, то он должен писать сатиры, несмотря на ожидающие его неприятности, ибо эту необходимость подсказывает ему сама жизнь и высокое сознание нравственного долга писателя: Не могу никак хвалить, что хулы достойно - Всякому имя даю, какое пристойно, Не то в устах, что в сердце, иметь я не знаю: Свинью свиньей, а льва львом просто называю.
Хоть муза моя всем сплошь имать досаждати, Богат, нищ, весел, скорбен -- буду стихи ткати. Кантемир заключает эту сатиру тем, что сатиры могут не нравиться только дурным людям и глупцам, на которых нечего смотреть: Таким одним сатира наша быть противна Может; да их нечего щадить, и не дивна Мне любовь их, как и гнев их мне страшен мало. Просить у них не хочу, с ними не пристало Вестись, чтоб не почернеть, касаяся сажи; Вредить не могут те мне, пока в сильной стражи Нахожуся Матери отечества правой.
Требуя от литературы сближения с жизнью в смысле правдоподобия литературных произведений, сатирик выдвигал вместе с тем требование правдивости, выражения в литературе нравственной истины, социальной справедливости, понимаемых в духе просветительской идеологии XVIII века.
Враги Кантемира решили избавиться от смелого сатирика и предложили императрице «наградить» его, отправив резидентом посольства в Лондон. 1 января 1732 года Антиох Дмитриевич Кантемир выехал из России и 30 марта этого же года прибыл в Лондон. Начавшаяся с этого времени дипломатическая служба Кантемира продолжалась свыше 12 лет и прервалась лишь с его смертью.
Основные черты внешней политики, которую проводила Россия на протяжении всего XVIII века, были намечены Петром I. Еще при жизни Петра I в Западной Европе обозначилась коалиция враждебно расположенных к России держав, в которую входили Франция, Англия и Пруссия. В годы дипломатической службы Антиоха Кантемира антирусская политика названных держав, и в особенности Франции, отличалась особенной активностью. Франция делала напряженные усилия, с тем, чтобы создать антирусский блок из граничивших с Россией государств: Швеции, Польши и Турции. В сложившейся международной обстановке от русской дипломатии требовалась особая предусмотрительность и гибкость, уменье использовать существовавшие между западными державами противоречия. Кантемир как дипломат в полной мере обладал этими качествами.
Кантемир прилагает немало усилий для установления нормальных дипломатических отношений между Англией и Россией; он предпринимает, хотя и безуспешно, целый ряд шагов для того, чтобы добиться союза между обеими странами во время борьбы за польский престол в 1734 году; настойчиво хлопочет о признании английским правительством императорского титула за Анной Иоанновной, справедливо рассматривая эти хлопоты как борьбу за поддержание международного престижа русского государства. В 1735 году русское правительство сообщило своему резиденту в Лондоне о предосудительном поведении по отношению к России английского посла в Константинополе лорда Кинуля, и благодаря энергичному вмешательству в это дело Антиоха Кантемира английское правительство вынуждено было осудить поведение своего посла и отозвать его с дипломатического поста.
Больших усилий требовала от Антиоха Кантемира необходимость опровержения различных неприязненных, а то и просто клеветнических сведений о России, которые систематически распространялись иностранной прессой, а также различного рода международными авантюристами, состоявшими на службе у политических врагов России.
Служебные обязанности Антиоха Дмитриевича не ограничивались чисто дипломатической деятельностью. По поручению русского правительства ему приходилось подыскивать за границей разных специалистов, выполнять разнообразные поручения Санкт-Петербургской Академии наук, проявлять заботу в отношении русских людей, отправленных по разным делам за границу и оставленных там без всяких средств и внимания со стороны русского правительства, выполнять отдельные поручения русских сановников и т. д.
Несмотря на огромное количество служебных дел, А. Кантемир не прекращает в это время своей литературной деятельности. В Лондоне Кантемир упорно работает над переводом «Анакреонтовых песен»; он же занимается там переводом «Юстиновой истории», рассматривая его как «повод обогатить народ наш переводами древних списателей, греческих и латинских, которые всего лучше могут возбудить в нас охоту к наукам»;1 там же работает Кантемир и над не дошедшим до нас переводом научно-популярного сочинения «Разговоров о свете» итальянского писателя Франческо Альгаротти; перерабатывает написанные в России сатиры, и в 1738 году создает новую, VI сатиру.
За время своего пребывания в Лондоне Антиох Кантемир овладел английским языком и хорошо ознакомился с английской философской и общественной мыслью и литературой. Библиотека Кантемира насчитывала большое количество книг с произведениями Т. Мора, Ньютона, Локка, Гоббса, Мильтона, Попа, Свифта, Адиссона, Стиля и других выдающихся английских философов, ученых и писателей. 2
Знакомство Антиоха Кантемира с английским историком Н. Тиндалем, который перевел на английский язык и в 1734 году издал в Лондоне «Историю Оттоманской империи» Д. Кантемира, свидетельствует о том, что с английскими учеными и писателями у Кантемира были и непосредственные личные связи.
В середине 1737 года Кантемир получил от своего правительства предложение вступить в переговоры с французским послом в Лондоне Камбисом с целью восстановления дипломатических отношений России с Францией, прерванных в связи с польской войной. В результате успешного завершения названных переговоров Антиоха Кантемир был пожалован от русского правительства в камергеры и со степенью полномочного министра был назначен русским посланником в Париже, куда прибыл в сентябре 1738 года.
Помимо трудностей внешнеполитического характера, дипломатическая деятельность А. Кантемира встречала также ряд затруднений, создававшихся русским правительством и коллегией иностранных дел. Ведавший при Анне Иоанновне делами названной коллегии А. И. Остерман отказывал А. Кантемиру в самых минимальных средствах, требовавшихся русскому посольству в Париже для ознакомления с политическим состоянием Европы, для борьбы с враждебной информацией о России и т. д. Тяжелое материальное положение А. Кантемира не изменилось и после того, как с воцарением Елизаветы Петровны делами коллегии иностранных дел стал ведать князь А. М. Черкасский, ни после смерти последнего (1742), когда управление коллегией перешло в руки А. Бестужева.
Но даже и в этих условиях дипломатическая деятельность Кантемира была исключительно эффективной. Его тонкий ум, превосходная осведомленность в вопросах международной политики и хорошее знание особенностей французской жизни нередко обеспечивали успех его дипломатической, деятельности, направленной на укрепление международного престижа России.
Антиох Кантемир с глубоким уважением относился к лучшим достижениям французского гения в области культуры и литературы. Задолго до своего отъезда за границу он изучал французских классиков, упражнялся в переводах с французского языка, следил за развитием французской литературы.
В Лондоне, а затем в Париже, куда его привели переговоры с французским правительством, способствовавшие восстановлению отношений России с Францией, Кантемир проявил себя блестящим дипломатом, дальновидным и инициативным, оказав и деятельностью своей, и личностью немалые услуги России. Европейская образованность, дипломатическая проницательность, сочетавшаяся с прямодушием, благородство облика и глубина натуры - все привлекало в нем. В Кантемире видели представителя дворянской интеллигенции новой России, и это не могло не способствовать признанию «России молодой». Посланником в Париже Кантемир пробыл с 1738 по 1744 гг., так и не сумев вернуться на родину. В Париже Кантемир близко познакомился с философом-просветителем Б. Фонтенелем, драматургом Нивелем де Лашоссе, математиком Мопертюи, Монтескье (он перевел знаменитую сатиру Монтескье «Персидские письма»). Переписывался Кантемир и с Вольтером. Пребывание Антиоха Кантемира во Франции оказало сильное воздействие на развитие русской темы во французской литературе. В этом отношении показательны связи русского писателя-просветителя с французским драматургом Пьером Мораном, Дидро, Мерсье и Ретиф де ла Бретоном.
Роль посредника в сношениях между Санкт-Петербургской и Парижской Академиями наук, которую добровольно взял на себя Антиох Кантемир, способствовала возникновению его связей с парижской ученой средой.
Несмотря на свои глубокие связи с мировой культурой и длительное пребывание за пределами своей родины, А. Кантемир, как писатель и просветитель, не растворялся в инонациональной культурной стихии. Занятиям русской литературой, в которых он видел свой гражданский долг, А. Кантемир отдавал почти весь свой досуг и свободное время. Он настойчиво добивался издания своих произведений в России, однако его намерение не встретило поддержки в официальных сферах. Предосторожности ради писатель вынужден был неоднократно заявлять о том, что на литературный труд ему «только лишные часы употреблять дозволено». Трагедия писателя, насильственно лишенного общения со своими читателями, которую переживал Кантемир, нашла яркое выражение в его стихотворении «К стихам своим» (1743). Для того чтобы даже в таких тяжелых условиях продолжать свой поэтический труд, необходимы были не только чувство неразрывной связи с русской культурой, но и непоколебимая вера в ее великую судьбу.
Отдавая за границей все свободное время поэзии, Кантемир первым перевел на русский язык оды Анакреонта, послания Горация, напечатанные в 1744 г., которые Кантемир снабдил подробными примечаниями. Для Кантемира характерна филологическая широта интересов. Он сопровождает комментариями и свои оригинальные произведения, объясняя термины, сообщая множество сведений из истории, философии, мифологии, географии и т. д., проявляет на протяжении всей литературной деятельности серьезный интерес к стихосложению, к языку своих сатир. До 1732 Кантемир написал также несколько басен «Огонь и восковой болван», «Верблюд и лисица» и др., критикующих современное социальное зло. Но основное литературное наследие Кантемира - написанные им девять сатир, в которых проявилась одна из основных национальных особенностей русского классицизма - сатирико-обличительная тенденция, подхваченная и продолженная последующими русскими писателями-просветителями Сумароковым, Фонвизиным, Новиковым, Крыловым.
Первые пять сатир («На хулящих учения. К уму своему», «На зависть и гордость дворян злонравных. Филарет и Евгений», «О разбитой страстей человеческих. К архиепископу Новгородскому», «О опасности сатирических сочинений. К музе своей», «На человеческие злонравия вообще. Сатир и Пернерг») написаны Кантемиром до отъезда за границу в 1729 - 1732 гг. и неоднократно впоследствии подвергались им литературной обработке. Три сатиры («О истинном блаженстве», «О воспитании. К князю Никите Юрьевичу Трубецкому», «На бесстыдную нахальчивость») - написаны в 1738 - 1739 гг. Кантемиру принадлежит еще одна сатира, которая в его собрании сочинений обозначена девятой. Она называется «На состояние сего света. К солнцу». Время ее создания, согласно примечанию к ней самого Кантемира, относится к июлю 1738 г.
Все сатиры Кантемира имеют двойное заглавие. Второе заглавие раскрывает основной замысел автора и определяет композицию сатир. Все сатиры его построены по одному принципу. Сатира начинается с обращения (к уму своему, к музе, к солнцу, к Филарету и т. д.), которое довольно абстрактно, но оно придает сатире характер непринужденной беседы. Далее следует основная часть - сатирические портреты, которые раскрывают сущность заглавия и основного замысла автора - дать сатирическое изображение «хулящих учение» (в первой сатире), «дворян злонравных» (во второй) и т. д. Заключительная часть сатир - авторские рассуждения, в которых излагаются положительные взгляды автора.
они написаны. Кантемир упорно работал над словом, подвергая неоднократной переработке свои произведения, создавая новые литературные редакции, и стремился к тому, чтобы слово было простым, ясным, соответствующим содержанию. В языке сатир Кантемира мало славянизмов, он часто обращается к просторечию, к пословицам и поговоркам. Первая сатира «На хулящих учение…» носила ярко выраженный антиклерикальный характер и была направлена против партии церковников Стефана Яворского, Григория Дашкова, стремившихся снова установить патриаршество и допетровские порядки. Она резко обличала и реакционное дворянство. Кантемир выступал в защиту наук, просвещения и хотя его рассуждения носили общий, несколько абстрактный характер, тем не менее они были вызваны русской действительностью и обращены к ней. Он верил, что от развития просвещения зависит государственный прогресс и исправление нравов. Он пишет о трудном пути писателя-сатирика. В обращении к уму своему он советует не заниматься литературным трудом, ибо этот путь, который проторили музы (9 босых сестер), стал неприятен и труден. Кантемир горько сетует на бедственное положение науки в настоящий момент: Гордость, леность, богатство -- мудрость одолело, Невежество знание уж местом посело; То под митрой гордится, в шитом платье ходит, Оно за красным сукном судит, полки водит. Наука ободрана, в лоскутах обшита, Из всех знатнейших домов с ругательством сбита;
Знаться с нею не хотят, бегут ея дружбы, Как, страдавши на море, корабельной службы. Резкими сатирическими чертами рисует Кантемир портреты противников просвещения. Ханжа Критон - первый хулитель. Он - типичный представитель невежественного и алчного духовенства. Не только нравственные, но прежде всего экономические мотивы побуждают его быть недовольным распространением наук, в результате чего стали считать, что духовенству «поместья и вотчины весьма не пристали». Списан с натуры и портрет епископа, «подлинником» для которого послужил непримиримый враг «ученой дружины» Георгий Дашков. Во многих сатирах Кантемиром изображаются корыстолюбивые и невежественные церковники как опасные враги просвещения.
Епископом хочешь быть - уберися в рясу,
Сверх той тело с гордостью риза полосата
Пусть прикроет; повесь цепь на шею от злата,
Клобуком покрой главу, брюхо - бородою,
Клюку пышно повели - везти пред тобою;
В карете раздувшися, когда сердце с гневу
Трещит, всех благословлять нудь праву и леву.
Должен архипастырем всяк тя в сих познати
Знаках, благоговейно отцом называти.
Что в науке? что с нее пользы церкви будет?
Иной, пиша проповедь, выпись позабудет,
От чего доходам вред; а в них церкви права
Лучшие основаны, и вся церкви слава.
Характерно, что в примечаниях к первой сатире Кантемир сам указал на прототип епископа, которым послужил глава церковной реакции Георгий Дашков.
В портретной галерее выступает и тупой невежда дворянин Силван. И он хулит науки, считая, что дворянину наукой заниматься непристойно, в ней нет и никакой материальной пользы, зачем «трудиться в том, с чего вдруг карман не толстеет».
Силван другую вину наукам находит.
"Учение, - говорит, - нам голод наводит;
Живали мы преж сего, не зная латыне,
Гораздо обильнее, чем мы живем ныне;
Буде речь моя слаба, буде нет в ней чину,
Ни связи, - должно ль о том тужить дворянину?
Праздный гуляка Лука, фат и щеголь Медор считают науку помехой:
Крушиться над книгою и повреждать очи?
Кантемир вводит в список «не друзей» науки и церковников, и судий, умеющих только «крепить приговоры», и невежественных военных. Уже в первой сатире Кантемир борется с поверхностным, внешним подражанием западноевропейской культуре: перениманием европейских манер, погоней за модой, внешним лоском.
Имена Критона, Силвана, Медора условны, но созданные Кантемиром абстрактно-обобщенные образы несут в себе черты подлинных современников сатирика. Эта реальная действительность, к которой обращается Кантемир, дала возможность Белинскому писать, что он первым из русских писателей «по какому-то счастливому инстинкту свел поэзию с жизнью». Но хотя Кантемир и «свел поэзию с жизнью», все же он не изменил рационалистической природы поэзии и судил о жизни, основываясь на отвлеченных понятиях о добродетели и нравственности.
Следует отметить, что первая сатира, как и все пять первых сатир, впоследствии была переписана автором. Через 13 лет, автор повзрослевший, более ответственный и сдержанный убирает «особо острые углы». Теперь, автор считает недопустимым свои прежние весьма суровые упреки. До наших дней сохранились обе версии написанного, и читатель может сравнить их.
Например, в более поздней редакции нельзя увидеть таких строчек: Противно учение, творец немил, чаю, Когда чту книгу кому -- говорит: скучаю! Нет, в новой редакции и этих строк: Под видом смирения зависть преглубока, Да цветет в сердце к власти охота жестока. Юный Кантемир писал свою сатиру более отдаваясь чувству, порыву, писал с конкретных прототипов, не боясь последствий. Более мудрый Кантемир, редактировал свой труд более умом, нежели сердцем. Он стал осмотрительнее, осторожнее в своих высказываниях. Он сделал своих персонажей более условными. От этого, по моему мнению, редактированная сатира потеряла долю искренности. Я считаю более удачным именно первоначальный вариант. Спустя два месяца после сатиры «На хулящих учение…» была написана вторая сатира Кантемира «На зависть и гордость дворян злонравных», имеющая подзаголовок «Филарет и Евгений». В этой сатире была впервые высказана мысль о природном равенстве людей, мысль, характерная для эпохи Просвещения.
«Филарет и Евгений» была также направлена против врагов петровских реформ, против представителей родовой аристократии, недовольных возвышением в новое время людей незнатных, но способных.
Эта сатира важна социальностью своего содержания. Кантемир первым в русской поэзии ставит знаменитый впоследствии вопрос о благородстве рождения и благородстве заслуг. Знатный должен оправдать свое происхождение заслугами. К такому выводу приходит сатирик, отстаивая петровскую точку зрения на дворянство. Петр I хотел примером и принуждением заставить дворянских и боярских сынков трудиться на пользу России. Этому должно было послужить одно из важных мероприятий Петра - установление «Табели о рангах», отменяющих дворянские и боярские привилегии и воздающих по заслугам перед государством, независимо от сословной принадлежности. Сатира построена в форме диалога Филарета (любящего добродетель) и Евгения (благородного). Евгений перечислят заслуги своих предков, считая, что они дают ему право на занимание главных должностей в государстве.
Знатны уж предки мои были в царство Ольги
И с тех времен по сих пор в углу не сидели -
Государства лучшими чинами владели.
Книгу родословную, записки приказны:
С прадедова прадеда, чтоб начать поближе,
Думного, наместника никто не был ниже;
Искусны в миру, в войне рассудно и смело
Взгляни на пространные стены нашей салы -
Увидишь, как рвали строй, как ломали валы.
В суде чисты руки их: помнит челобитчик
Милость их, и помнит злу остуду обидчик.
Адам дворян не родил, но одно с двух чадо
Его сад копал, другой пас блеюще стадо;
Ное в ковчеге с собой спас все себе равных
Простых земледетелей, нравами лишь славных;
Оставя дудку, соху, другой - попозднее.
Так родовой аристократ Кантемир отстаивал и утверждал естественное равенство людей и права разума и личных достоинств человека. Кантемир защищает умных и способных людей независимо от их социального происхождения. Социально-обличительный характер носит и резкая критика Кантемиром жестокости помещиков-крепостников:
… Каменный душою,
Бьешь холопа до крови, что махнул рукою
Жадность крови; плоть в слуге твоем однолична.
Кантемир, конечно, далек от мысли об освобождении крестьян, но эта резкая критика в адрес жестоких помещиков, прозвучавшая впервые, свидетельствует о глубоком гуманизме писателя и подтверждает справедливость слов Белинского, который в 1845 г. в статье о Кантемире писал, что наша литература, даже в самом начале ее, была провозвестницей для общества всех благородных чувств, всех высоких понятий. Требование гуманного отношения помещика к крепостным звучит и в пятой сатире Кантемира (первоначальная редакция), в которой изображен крестьянин, мечтающий о солдатчине в надежде избавиться от крепостного гнета. Однако и солдатская жизнь крестьянина настолько тяжела, что он с удовольствием вспоминает свою прежнюю жизнь, идеализируя ее. И в этой сатире Кантемир выступает как просветитель, сочувствуя крестьянской доле, но он далек от того, чтобы посягать на самый институт крепостничества.
В сатирах Кантемира выступают и идеальные образы государственных деятелей. В сатире «Филарет и Евгений» он перечисляет свойства, которыми такой деятель должен обладать: ум проницательный, изощренный наукой, бескорыстие, он должен быть «отцом невинного народа». В ряде сатир проступает и облик самого сатирика - человека благородного, исполненного передовых идейных устремлений своего времени.
Однако идеалы Кантемира далеки от того, что он находит в дворянско-бюрократическом обществе. «Смеюсь в стихах, а в сердце о злонравных плачу». В этих словах Кантемира тот смех сквозь слезы, который явился предтечей гоголевского смеха. Недаром эту преемственность сатиры ощущал и Гоголь, который в статье 1846 г. «В чем же, наконец, существо русской поэзии и в чем ее особенность» подчеркивал значение сатирической деятельности Кантемира в русской литературе.
духовенство, порочное дворянство, корыстное и воровское купечество; сатирик обличает взяточничество судей, щегольство и праздность дворян.
отношении сатиры Кантемира связаны с сатирами Горация, Ювенала, Буало. На эту связь не раз указывал сам Кантемир.
Из сатир Кантемира, написанных за границей, большой интерес представляет седьмая сатира - «О воспитании», высокую оценку которой дал в своей статье Белинский. В этой сатире Кантемир высказал глубоко гуманные мысли о воспитании детей, о значении нравственного примера родителей.
Напрасно охрип бы я, доводя доводом,
Что ум в людях не растет месяцем и годом;
И искус можно достать лише в поздню пору,
Однак как время того, кто не примечает
Причины дел, учинить искусным не знает,
Так прилежность сильна дать искус в малы лета.
И свет, почти весь упрям, всегда верить станет,
Что старик трех молодых разумом потянет.
Кантемиру были знакомы передовые педагогические идеи Локка. Считая, как и Локк, что воспитание надо начинать с младенческого возраста, Кантемир полемизирует с ним по поводу необходимости использовать страх как способ воспитания. «Ласковость больше в один час детей исправит, чем суровость в целый год». И утверждает, что «пример наставления всякого сильнее».
В сатире высказано столько здравых и гуманных понятий, что она «стоила бы и теперь быть напечатанною золотыми буквами и не худо было бы, если бы вступавшие в брак предварительно заучивали ее наизусть» - так писал Белинский спустя сто с лишним лет.
Н стремился к тому, чтобы слово было простым, ясным, соответствующим содержанию. В языке сатир Кантемира мало славянизмов, он часто обращается к просторечию, к пословицам и поговоркам.
Гражданский пафос сатир Кантемира, стремление к «голой правде», к простоте и ясности языка, осознание им воспитательной роли слова дали возможность Белинскому высоко оценить творчество сатирика. Белинский писал: «В сатирах Кантемира говорится о том, что у всех было перед глазами, и говорится не только русским языком, но и русским умом».
Говоря о литературной форме сатир Кантемира, следует отметить сложность синтаксиса, отличающегося обилием переносов и инверсий, правомерность которых, вопреки поэтике Буало, отстаивал Кантемир, считавший перенос средством «украшения» стиха. Однако заимствованный у латинских сатириков перенос, как и частые инверсии, затруднял понимание смысла и требовал дополнительных разъяснений. Архаичным оставался и стих сатир Кантемира, который не соответствовал новому содержанию. До Кантемира доходили лишь отрывочные известия о русской литературной жизни. Вероятно, еще будучи в Лондоне, он получил и прочитал напечатанный в 1735 году в Петербурге «Новый и краткий способ к сложению российских стихов» В. К. Тредиаковского, представлявший собой первую попытку введения в русское стихосложение тонической системы. «Новый способ» не был оценен по достоинству Кантемиром. Позиция, занятая А. Кантемиром по отношению к «Трактату» Тредиаковского, объяснялась отчасти также оторванностью Кантемира от русской литературной среды и жизни. Русские отклики на предложенную Тредиаковским реформу стихосложения, в том числе и смелое выступление в защиту тонического стихосложения Ломоносова, по всей вероятности остались неизвестны Кантемиру.
Предложенная Тредиаковским реформа русского стихосложения, отвергнутая Кантемиром как целое, поставила, однако, перед ним вопрос об упорядочении его собственного стиха. Стихи Кантемира, написанные им за границей, построены по новому принципу. Кантемир считал его настолько важным приобретением, что решил переработать в соответствии с ним все ранее написанные сатиры.
В своем «Письме Харитона Макентина к приятелю», которое явилось ответом на «Новый способ» Тредиаковского, Кантемир обнаружил большие познания и огромный интерес к вопросам теории поэзии. Кантемир выступает в своем рассуждении сторонником простоты и ясности поэтического слова, решительно порывая тем самым с традициями русского силлабического стихосложения XVII века. Большое значение и в теории и в поэтической практике придавал Кантемир звуковой стороне стиха, и не случайно в VIII сатире он выразил свое отвращение к «бесплодному звуку» в стихе, затемняющему «дело».
названных сатир. Доработка преследовала цели не только ритмического упорядочения сатир, но и повышения их художественных достоинств. Этого улучшения Кантемир добивался путем устранения прямых заимствований из Горация и Буало и ослабления элементов подражательности. Перерабатывая сатиры, Кантемир стремился придать им вполне национальный русский характер.
Перерабатывая свои ранние сатиры с целью подготовки их к изданию, Кантемир в отдельных случаях снимал довольно острые намеки на видных сановников и церковников 30-х годов, так как эти намеки, имевшие общественно-политическую актуальность для своего времени, в 40-е годы XVIII века потеряли свое былое значение. Первые сатиры Кантемира в их первоначальной редакции были рассчитаны на их полулегальное, рукописное распространение, тогда как вторая редакция сатир предполагала их издание и связанное с этим неизбежное прохождение через «цензуру» императрицы Елизаветы Петровны.
«Петрида, или Описание стихотворное смерти Петра Великого», но написана им была только одна песня. Поэма осталась незаконченной. Кантемир сам понял, что он прирожденный сатирик, и к жанру поэм больше не возвращался.
Историко-литературное значение Кантемира прежде всего состоит в том, что он явился основоположником реально-сатирического направления в русской литературе. Осознавая значение деятельности Кантемира, Белинский с него начинает историю светской русской литературы XVIII в.: «…русская поэзия при самом начале своем потекла, если можно так выразиться, двумя параллельными друг другу руслами, которые чем далее, тем чаще сливались в один поток, разбегаясь после опять на два до тех пор, пока в наше время не составили одного целого, натуральную школу». И далее: «В лице Кантемира русская поэзия обнаружила стремление к действительности, жизни, как она есть, основала свою силу на верности натуре. В лице Ломоносова она обнаружила стремление к идеалу, поняла себя как оракула жизни высшей, выспренней, как глашатая всего высокого и великого».
Признавая правомерность существования обоих направлений, Белинский высказывается в пользу течения, возглавляемого Кантемиром: «Манера, с какою Кантемир взялся за дело, утверждает за первым направлением преимущество истины и реальности».
Кантемир борьбу за утверждение положительных идеалов. Сатиры Кантемира явились острым политическим оружием в современной ему идеологической борьбе. Критика невежественного и паразитирующего дворянства, сочувственное отношение к закрепощенному народу, признание естественного равенства людей независимо от их сословной принадлежности делали Кантемира просветителем. Вместе с тем, как просветитель, Кантемир надеялся, что путем развития просвещения и воспитания граждан можно улучшить жизнь в России. Этом заключался основной пафос его творчества. «Все, что я пишу, пишу по должности гражданина, отбивая все то, что согражданам моим вредно быть может».
К творчеству Кантемира до Белинского обращались В. А. Жуковский, поместивший в 1810 г. в «Вестнике Европы» статью «О сатире и сатирах Кантемира», К. Н. Батюшкова, посвятивший ему статью «Вечер у Кантемира», в которой раскрывается глубоко гуманный облик писателя, исполненного веры в будущее России и народа русского.
В начале 1743 года Антиох Кантемир предпринял новую и последнюю попытку издать свои сатиры. В тщательно изготовленную им для этой цели рукопись вошло восемь сатир (пять ранних, в переработанном виде, и три, написанные за границей). Характерно, что в рукопись, приготовленную для издания самим Кантемиром, «девятая сатира» не была включена. Впервые она была опубликована Н. С. Тихонравовым в 1858 году.
В марте 1743 года, пользуясь приездом в Париж связанного с русским двором Ефимовского, Кантемир отправил через него M. Л. Воронцову рукопись своих сатир, а также рукописи с переводами «Анакреонтовых песен» и «Юстиновой истории». Кантемир был мало уверен в удачном исходе своего замысла и поэтому в письме к Воронцову от 24 марта (4 апреля) 1743 года, заявляя о своем желании увидеть сатиры напечатанными при Санкт-Петербургской Академии наук, предусмотрительно просил в случае задержки с изданием «дозволить князь Никите Юрьевичу Трубецкому переписать книгу сатир моих». На дружеское участие Трубецкого возлагал писатель последнюю надежду, -- надежду на рукописное распространение своих произведений.
Предпринять явно нереальную попытку издания сатир в Петербурге заставляли Кантемира крайние обстоятельства. Болезнь желудка, которой писатель начал страдать с 1740 года, прогрессировала, и советы наилучших парижских врачей не помогали делу. С каждым днем все более и более теряя надежду на выздоровление, писатель торопился подвести итоги своей литературной деятельности.
«Симфония на Псалтырь» и перевод «Разговоров о множестве миров» Фонтенеля. Объединенные в одну книгу «Письмо Харитона Макентина к приятелю о сложении стихов русских» и перевод первых десяти «Посланий» Горация были изданы Санкт-Петербургской Академией наук в 1744 году, однако уже после смерти Кантемира и без обозначения его имени на книге.
В самом начале 1744 года по совету врачей он пытается совершить поездку в Италию с целью «перемены воздуха» и в связи с этим обращается с соответствующим прошением к русскому двору. Разрешение последовало только 14 февраля 1744 года. К моменту его получения больной был настолько слаб, что не мог им воспользоваться, тем более что в выдаче необходимых для поездки в Италию средств ему было отказано. Но, даже и сраженный смертельным недугом, Кантемир не прервал своих ученых и и литературных занятий. С помощью Гуаско он переводит свои сатиры на итальянский язык и, вопреки советам врачей, усиленно занимается чтением. При жизни Кантемир так и не увидел свои сатиры изданными. Он неоднократно предпринимал попытки издать их в России, мечтая увидеть их напечатанными на родине. Но все его усилия оказались напрасными.
Впервые сатиры Кантемира были изданы в 1749 г. в Лондоне. Прозаический перевод на французский язык был сделан другом и первым биографом Кантемира аббатом Гуаско. В 1750 г. издание было повторено, а в 1752 г. с лондонского издания был сделан перевод на немецкий язык, и сатиры были изданы в Берлине.
На родине сатиры Кантемира были известны в рукописях (особенное распространение получила первая сатира), а издание было предпринято лишь в 1762 году, через 18 лет после смерти Кантемира, в результате наступившего после смерти императрицы Елизаветы Петровны ослабления церковной реакции. Характерно, что переиздание сатир Кантемира встречало трудности и в XIX столетии. Следующее после 1762 г. издание сатир было предпринято в 1836 г., а в 1851 г. для издания сочинений Кантемира потребовалось разрешение самого царя, который вынес следующее решение: «По моему мнению, сочинений Кантемира ни в каком отношении нет пользы перепечатывать».
Первое научное издание сочинений, писем и избранных переводов А. Д. Кантемира, куда вошел ряд ранее неизвестных сочинений писателя, было подготовлено П. А. Ефремовым и В. Я. Стоюниным и напечатано в двух томах в 1867--1868 году.
в следующей надписи к его портрету:
Старинный слог его достоинств не умалит. Порок! не подходи: сей взор тебя ужалит.
В творчестве Кантемира Державин наследовал не только его обличительный пафос, но и «забавный слог», уменье сочетать сатирический гнев с переходящим в иронию и улыбку юмором.
Законным преемником лучших традиций сатиры Кантемира был Фонвизин. В обличении крепостнических нравов русского дворянства, в художественном обобщении русской действительности Фонвизин сделал значительный шаг вперед сравнительно с Кантемиром. Тем не менее, лучшие произведения Фонвизина -- комедии «Бригадир» и «Недоросль» -- близки творчеству Кантемира в целом и в особенности его сатире «О воспитании» как своей темой и проблематикой, так и приемами изображения и особенностями своего языка.
Несмотря на отсутствие документальных данных, есть основания предполагать, что в формировании мировоззрения самого выдающегося представителя русской революционной общественной мысли XVIII века, А. Н. Радищева, творчество Кантемира тоже сыграло далеко не последнюю роль.
И. Гнедича и других писателей.
Творчество А. Кантемира имело огромное значение для развития не только русской поэзии, но и прозы. Журналы Н. И. Новикова и русская сатирическая журналистика вообще своим развитием были обязаны во многом сатире А. Д. Кантемира. Восхищенные отзывы о Кантемире мы встречаем у M. H. Муравьева, И. И. Дмитриева, В. В. Капниста, H. M. Карамзина и многих других деятелей русской литературы XVIII века.
Остроумная сатира Кантемира была по достоинству оценена Грибоедовым. В изображении нравов и быта старой патриархальной Москвы, с одной стороны, и в обличительных речах Чацкого -- с другой, Грибоедов следовал традициям Кантемира, впервые изобразившего и изобличившего варварскую и пораженную умственной спячкой, упрямую московскую старину.
«О ничтожестве литературы русской» (1834) великий поэт с уважением упомянул имя «сына молдавского господаря» А. Д. Кантемира рядом с именем «сына холмогорского рыбака» М В. Ломоносова.
Из всех русских писателей XIX века, пожалуй, самым внимательным читателем Кантемира был Гоголь. В 1836 году он приветствовал издание сочинений Кантемира, предпринятое Д. Толстым, Есиповым и Языковым; в 1846 году в статье «В чем же, наконец, сущность русской поэзии» Гоголь подчеркнул важную роль Кантемира в развитии сатирического направления в русской литературе.
«зримый смех сквозь незримые миру слезы» близок по природе к смеху Кантемира, сущность которого была определена им в следующих словах: «Смеюсь в стихах, а в сердце о злонравных плачу».
Изучение биографии А. Д. Кантемира оказалось в положении еще белее печальном, чем приведение в известность его сочинений. Многочисленные материалы, характеризующие деятельность А. Кантемира за последние 12 лет его жизни, находились в малодоступных для исследователей зарубежных архивах. Многие материалы этого же рода оказались в самых различных отечественных архивах и в руках частных лиц. На протяжении многих десятилетий единственным источником сведений о жизни А. Д. Кантемира была биография его, напечатанная в 1749 году в качестве вступления к изданию французского перевода сатир Кантемира и написанная близким знакомым писателя Октавианом Гуаско. Научное изучение биографии А. Д. Кантемира возникло лишь в конце прошлого века (работы В. Я. Стоюнина, И. И. Шимко, Л. Н. Майкова и В. Н. Александренко).
Сатиры Кантемира не утратили своего интереса и по сей день. В каждой из них видна личность Кантемира, человека гуманного, умного, запечатлевшего в своих произведениях нравы и людей своего времени, публициста и просветителя, боровшегося силой отрицательного примера за просвещение России, за ее будущее. И прав был Белинский, который в 1845 г. писал, что «развернуть изредка старика Кантемира и прочесть какую-нибудь из его сатир есть истинное блаженство».